«Так много зарабатывать люди не имеют права»: на чем сколотил состояние первый миллионер СССР

В конце 80-х годов имя Артема Тарасова прогремело на весь Советский Союз. Бизнесмен с экрана телевизора заявил, что зарабатывает в месяц 3 миллиона рублей. После этого одна половина жителей страны требовала его расстрелять, вторая — сделать премьер-министром. Однако громкое заявление Тарасов сделал не для того, чтобы похвастаться, а чтобы выжить и не попасть за решетку.

Родился Артем Тарасов 4 июля 1950 года в семье фотожурналиста и доктора биологических наук. Чета была непростая — с купеческими корнями. Предки Тарасова владели фабриками, мануфактурами, гостиницами и особняками по всей стране. Был в роду даже французский писатель, известный под именем Анри Труайя.

Окончив Московский горный институт, будущий миллионер стал кандидатом технических наук. Работая в вузе, получал неплохую по тем меркам зарплату. Но продвижению по карьерной лестнице 30-летнему специалисту мешало отсутствие членства в КПСС. По разнарядке из института туда принимали не больше пяти человек в год.

В 1985 году удача ему наконец улыбнулась. Друзья по блату рекомендовали Тарасова на должность главного инженера Управления капитального строительства Моссовета. На таком месте можно было рассчитывать на обкомовские продуктовые пайки и шанс получить квартиру в Москве бесплатно. Правда, за эти блага ему пришлось отвечать за техническое снабжение более тысячи объектов Москвы — от дорог до дач членов Политбюро. В Моссовете он долго не продержался и снова ушел в НИИ.

— Мы изучали множество абстрактных научных проблем. Жить всё еще было относительно легко. Никто не понимал значения таких слов, как «прибыль», «рынок» или «частная собственность». А такие слова, как «предпринимательство», «коммерческое посредничество» и «валюта», ассоциировались в основном с Уголовным кодексом. Но судьба вытолкнула меня за грань советской действительности в пучину авантюризма и полной непредсказуемости, — вспоминал Тарасов в своей автобиографической книге.

В конце 80-х вместе с друзьями-соратниками Тарасов задумал создать кооператив. Сферу деятельности обдумывали тщательно. Сразу решили не связываться с общепитом. Была идея начать выпуск какой-нибудь продукции, но для этого не было денег, оборудования и сырья. В итоге решили оказывать услуги населению и открыли брачное бюро «Прогресс», работающее «с большими гарантиями по строго научному методу».

Утром в день открытия все были на местах. Ждали, что придет хотя бы пара десятков человек, а пришло восемьсот. По воспоминаниям Тарасова, среди первых посетителей были самые разные люди: от старых дев до подростков, от профессоров философии до сексуальных маньяков с ярко выраженными наклонностями. Регистрация в бюро стоила двадцать пять рублей с человека. За первый день кооператоры заработали больше семи тысяч рублей. На шестой день работы «Прогресса» в кассе было уже в десять раз больше. На эти деньги можно было купить автомобиль «Волга».

Однако век «Прогресса» был недолог. Решением комиссии Моссовета кооператив признали нарушителем принципов социалистической кооперативной деятельности, аморальным по содержанию и опасным для общества по форме. Уже на следующий день после его закрытия Тарасов отправился открывать новый кооператив под названием «Техника».

Изначально это была небольшая мастерская по ремонту импортной бытовой аппаратуры: магнитофонов, телевизоров и видеомагнитофонов. Тарасов быстро нашел хороших специалистов в этой сфере среди научных работников институтов электронной промышленности.

— Советские транзисторы и микросхемы превышали все допустимые размеры и не влезали в японские телевизоры и магнитофоны. Но мои умельцы умудрялись протискивать их в пластмассовые корпуса аппаратуры вместе с кучей проводов. Самое интересное, что после этого техника работала, — вспоминал в мемуарах бизнесмен.

Параллельно с ремонтом техники кооператив начал развивать еще одно направление, которое и принесло первые большие деньги.

— В 1988 году ко мне пришли младшие научные сотрудники программисты из Академии наук, обладавшие своим программным обеспечением, в том числе и для персональных компьютеров, которых еще практически не было тогда в России. Я сказал: «Ребята! Я достану вам персональные компьютеры, давайте делать из них программно-аппаратные комплексы и поставлять их всем, кто в них нуждаются». В результате нашими потребителями стали 104 предприятия, в том числе и оборонные, — рассказал Тарасов в одном из интервью. — Так мы и заработали миллионы, нам их перечисляли за покупку наших программ.

В середине 1987 года в кооперативе «Техника» было всего три сотрудника. А через год работало уже больше тысячи человек. Народ приходил в «Технику» со своими идеями, некоторые из которых на первый взгляд казались безумными. Кооператив вкладывал в них деньги, открывал новые офисы и мастерские. Например, «Техника» договорилась с аэропортом Шереметьево и организовала там первую частную службу носильщиков. Дальше было бюро по прокату автомобилей в авиагавани. Через два года в прокате было семьдесят «Мерседесов». Партнером «Техники» стала Московская городская телефонная станция. Тарасов организовал круглосуточную службу помощи.

— Это был самый настоящий прообраз будущих служб спасения, только с гораздо более широкой сферой деятельности. Если с кем-то что-либо произошло, если что-то срочно понадобилось, надо было просто позвонить по телефону помощи, и мы ее оказывали, — рассказал Тарасов. — Вначале были простые звонки типа: «Куда мне пойти покушать, порекомендуйте хороший ресторан». Потом пошли более интересные предложения: например, забрать ребенка из детского садика. Пришлось заключить договоры с таксомоторными парками Москвы. Мы раздали нашим таксистам специальные фирменные кепки, и таксист ехал по указанному адресу, брал ребенка и привозил из садика домой. Кроме того, он ездил на рынок за продуктами, или стоял в очереди, чтобы отправить посылку на почте, или получить из прачечной белье.

Потом в «Технику» пришел опытный строитель. И вскоре бригада кооператива под названием «Кузнец» начала строить дома для членов правительства и директоров гастрономов. А однажды на пороге появился человек, который изобрел оригинальный метод тренировки памяти.

Состояние кооператива «Техника» стремительно росло. Практически всю прибыль бизнесмены вкладывали в новые производства. Через некоторое время у «Техники» было 23 направления работы.

— С этими малоприятными мыслями люди ложились спать, с ними вставали и тут же бросались читать закон о кооперации, в котором значилось черным по белому: зарплата кооператора не лимитируется, ее размер определяет общее собрание, а деньги после уплаты налогов принадлежат тем, кто их заработал. При этом никаких финансовых проверок от государственных органов в кооперативах не должно было проводиться, — рассказал в своей книге Тарасов.

Постоянное ощущение себя криминальной личностью не покидало сотрудников «Техники». Тарасов тоже жил с ним, при этом чувствуя еще и свою ответственность за судьбы сотен своих товарищей.

— Это был страшный моральный гнет. Однако мы понимали, что всё делаем легально, по закону и у нас прекрасный бухгалтер, — отмечал Тарасов.

И гром в итоге грянул. Минюст СССР внес предложение о разрешении кооперативам тратить в день не более 100 рублей наличными. Это грозило «Технике» срывом множества сделок и в целом банкротством. Тогда Тарасов выписал себе и своему заму зарплату в 3 миллиона рублей. С этой суммы он заплатил все налоги, например на бездетность, а также партийные взносы. Из-за последних-то и разразился скандал, который дошел до Горбачева.

В одном из своих выступлений генсек заявил, что в стране есть «умники, которые пользуются моментом и строят капитализм». Реакция последовала незамедлительно. В «Технику» пришли все: КРУ Минфина, ОБХС, КГБ, прокуратура и милиция. Начались проверки. Счета кооператива заблокировали. Тогда Тарасов, понимая, что ему в лучшем случае грозит тюрьма, отправился в газету и заявил, что является первым советским миллионером.

— Я рассказал, к примеру, про наш минский филиал, который очищает стоки вод, получая металл. К тому времени мы уже производили новую продукцию из этого металла — пенометалл стоимостью сотни тысяч долларов, и я продемонстрировал принесенный с собой образец. Я рассказал, как мы продаем кормовые фосфаты, которые никто не берет из-за наличия в них мышьяка, и привозим на эти деньги компьютеры. Я объяснил, что мы не спекулируем ими, а продаем программно-аппаратные комплексы, сделанные руками наших уникальных программистов, и аналогов этому продукту нет нигде в мире, — вспоминал предприниматель.

Статья вызвала резонанс, и Тарасова пригласили на телевидение в популярную программу «Взгляд». Интервью буквально взорвало и раскололо страну на две части. Изначально бизнесмена должны были снимать со спины, не показывая лица. Но в процессе разговора он развернулся и сообщил, что скрывать ему нечего. Тогда же с экрана телевизора он озвучил свою зарплату — 3 миллиона рублей в месяц.

Передачу не обсуждал разве что ленивый. Люди писали горы писем в разные инстанции. Одни просили расстрелять миллионера, другие — сделать премьер-министром страны. С новоявленным миллионером захотели встретиться высокопоставленные лица, его даже пригласили в Кремль к члену ЦК, курировавшему внешнюю торговлю. А еще неожиданно выбрали вице-президентом Союза кооператоров СССР.

Со стороны первых лиц страны давление на время прекратилось, а вот интерес множества бандитов резко вырос. Каждый предлагал свои услуги, обещая защитить и решить все проблемы. С некоторыми криминальными авторитетами Тарасов даже подружился, например с Отари Квантришвили.

— Отарик обладал в Москве правами разводящего конфликты, формировал свои бригады из выходивших на волю уголовников, давая им заработок и жилье. Конечно же, Отарик сразу меня очаровал: он был поразительно коммуникабельным человеком и великолепным рассказчиком. Слушать его замечательные истории можно было часами, и он не переставая их рассказывал, увлекая собеседника. И я бы наверняка незаметно попал под его влияние, если бы не моя эмиграция, случившаяся меньше чем через год, — рассказал Тарасов.

Когда начал рушиться Советский Союз, Тарасов уехал в Лондон. Бизнесмен открыто выступал против политики Горбачева. Его обвинили в хищении в особо крупных размерах, за которое грозила смертная казнь. Хотя сам бизнесмен уверял во многих интервью, что ничего никогда не крал. Также осведомленные доброжелатели сообщили Тарасову, что на него готовится покушение, и настоятельно рекомендовали покинуть страну.

Из эмиграции он вернулся через два года, после развала СССР, поскольку решил стать депутатом первой Госдумы. Он рассчитывал на популярность, созданную ему прессой.

— Были объявлены новые выборы в первую Государственную думу, и я решил воспользоваться иммунитетом кандидата в депутаты, чтобы понять на месте, что же это теперь за новая страна под названием «криминальная Россия», — вспоминал Тарасов. — Россия так переменилась за два года моей вынужденной эмиграции. Это была уже совсем другая страна: криминализированная, беззаконная, мафиозная и беспечная. Жизнь человека стала разменной монетой. Ею рассчитывались за долги или за то, чтобы не платить по долгам, она была платой за карьеру, за место руководителя, которое должен был занять нужный человек. Начали убивать людей за свободу слова, за то, что много знал или много заработал.

Тем не менее Тарасов стал депутатом Государственной думы первого созыва по Центральному округу Москвы. А в 1996 году даже предпринял попытку стать президентом. Но ему отказали в регистрации. Тарасов пытался заниматься бизнесом, но о миллионах речь уже не шла. В какой-то момент снова всплыли уголовные дела, заведенные на него ранее, и началось новое преследование. Тарасову пришлось в очередной раз бежать из России.

— В 1993 году я действительно вернулся в Россию, думая, что навсегда. Привез целый контейнер, сорок восемь коробок личных вещей, в том числе и все книги, и мое большое электрическое пианино, и коллекции металлических рыбок и галстуков. Теперь же снова приходилось всё бросать и уматывать на «малую родину», в Лондон. Часть вещей впоследствии мне переправили друзья. У меня хранятся так и не распакованные с 1993 года коробки с костюмами и рубашками, из которых я давно вырос по объему того места, где бывает талия, — вспоминал в своей книге Тарасов.

Вновь вернулся в Россию Тарасов уже только в 2003 году. Он дважды участвовал в выборах на посты губернатора удаленно, но не добился успеха, очередные выборы в Госдуму тоже проиграл. При этом все это время первый советский миллионер оставался популярным у прессы. Его часто звали на телевидение и расспрашивали о богатствах, которых к тому моменту уже не было.

— Государство «Технику», конечно, убило. Я подал иск в Арбитражный суд СССР на Минфин и выиграл дело. Суд постановил вернуть мне 100 миллионов рублей, но никто ничего до сих пор не вернул, — рассказал в 2011 году Тарасов «Фонтанке». — Ну не вернули — и ладно, всё равно было очень приятно выиграть судебный процесс у Минфина СССР. Вердикт Арбитражного суда в мою пользу спас меня от кредиторов. Ведь мы сорвали все контракты с западными фирмами, нам выставили неустойки, штрафы. Но я на законных основаниях всех отсылал в Минфин, показывал решение суда и говорил: «Из 100 миллионов — половина ваша. Берите!»

В последние годы жизни Тарасов жил в Москве и занимал должность председателя совета директоров ООО «Институт Инноваций». Бизнес не приносил большой прибыли.

Конец жизни первый советский миллионер провел в одиночестве. Его единственный брак развалился много лет назад. По информации из открытых источников, Тарасов не признавал врачей и всегда лечился сам. 22 июля 2017 года он умер в своей скромной квартире от атеросклеротического кардиосклероза. Ему было 67 лет.